Присоединяйтесь к нам!

Б.Ф. Егоров. Полувековой юбилей “Литературных памятников”

Вестник Российской академии наук. — 1998. — Т. 68. — № 7. — С. 649-656.

За 50 лет в академической серии “Литературные памятники” (издательство “Наука”) вышли в свет около 460 томов (включая переиздания и репринты). Эти книги представляют практически всю мировую культуру, как в региональном отношении — от Азии и Европы до Америки, от Африки до Скандинавии, так и в историческом — от вавилоно-аккадского эпоса о Гильгамеше (около XX в. до н. э.) до произведений, созданных в наше время. Вряд ли какое-либо другое издательство выпустило столько книг одной серии.

Серия “Литературные памятники” возникла не на пустом месте. В 1922 г. в Петрограде было основано издательство “Academia”, за 16 лет существования которого из печати вышли несколько сот книг под “шапками” “Сокровища мировой литературы”, “Классики мировой литературы”, “Памятники литературного быта”, “Памятники художественного и общественного быта” — все они могли бы быть объединены под общим заглавием “Памятники мировой литературы”. Эти серии были открыты для культур всех времен и народов в отличие от большинства подобных изданий, замкнутых границами страны, эпохи, жанра.

Как же создавалась серия “Литературные памятники”? (Историю создания “Литературных памятников” восстановила ученый секретарь редколлегии этой серии И.Г. Птушкина, которая любезно предоставила собранные материалы для данной статьи)

Два московских профессора, бывшие ведущие сотрудники издательства “Academia” Алексей Карпович Дживелегов (1875—1952) и Абрам Маркович Эфрос (1888—1954) представили в Редакционно-издательский совет (РИСО) Академии наук СССР проект организации новой серии, которая под академической эгидой, с солидной текстологической подготовкой, с добротными научными статьями и комментариями представила бы читателям обилие произведений мировой классики. Первоначально серия называлась “Памятники мировой культуры”. На заседании РИСО 14 апреля 1947 г. состоялось первое обсуждение проекта. Возглавлявший РИСО президент АН С.И. Вавилов горячо одобрил идею.

А.М. Эфрос предложил подробный план изданий серии, включавший четыре раздела мировой литературы, наиболее близкие научным интересам составителя: французский, испанский, итальянский, античный. По инициативе С.И. Вавилова вскоре в серию была включена и русская литература. В 1948 г. ожидался приезд в Москву Дж. Неру, премьер-министра недавно обретшей свободу Индии, и президент Академии наук решил, что самым лучшим подарком дорогому гостю от интеллигенции нашей страны было бы новое издание знаменитого “Хожения за три моря” Афанасия Никитина — чуть ли не первой книги европейца, посетившего Индию (XV век). Согласно устной легенде, С.И. Вавилов обратился в гуманитарные институты, но там обещали подготовить книгу к печати в течение трех лет, и тогда по просьбе президента академик Б.Д. Греков и известный специалист по древнерусской литературе член-корреспондент АН В.П. Адрианова-Перетц вне институтов, с небольшим коллективом за несколько месяцев осуществили всю предварительную работу. Одновременно в новой серии увидели свет подготовленные М.М. Покровским еще до Великой Отечественной войны “Записки о галльской войне” Юлия Цезаря. Так в 1948 г. началась серия “Литературные памятники”.

На первых порах у серии не было редколлегии. Книги к печати утверждались в РИСО на основе представления Комиссии по изданию научно-популярной литературы (председателем ее был С.И. Вавилов). После кончины президента Президиум Академии наук 29 июня 1951 г. принял решение реорганизовать комиссию и образовать редколлегию четырех серий: “Классики науки”, “Литературные памятники”, “Научно-популярная литература”, “Итоги и проблемы современной науки”. 16 июля 1951 г. был утвержден состав первой редколлегии нашей серии. В нее вошли: академики В.П. Волгин (председатель), Б.Д. Греков, С.Д. Сказкин, В.В. Виноградов, член-корреспондент АН СССР Д.Д. Благой, профессор C.JI. Утченко. 7 августа того же года в редколлегию были введены академик Н.И. Конрад и член-корреспондент АН Армянской ССР А.К. Дживелегов, в 1953 г. — академик М.Н. Тихомиров, член-корреспондент АН СССР Д.С. Лихачев, директор Института мировой литературы им. А.М. Горького И.И. Анисимов, в 1954 г. — ученый секретарь Д.В. Ознобишин, занимавший эту должность до 1986 г. (от этого срока до наших дней обязанности ученого секретаря серии выполняет И.Г. Птушкина). После кончины В.П. Волгина в 1962 г. редколлегию возглавлял Н.И. Конрад, а с по 1991 г. — Д.С. Лихачев; в настоящее время председательствует автор данной статьи.

Большое число историков в первых составах редколлегии обусловило и обилие выпускавшихся в серии исторических трудов. Ныне же, за исключением историка С.О. Шмидта, редколлегия включает только литературоведов. Однако большинство из них являются одновременно историками или культурологами. Гуманитарный универсализм членов редколлегии позволяет более широко трактовать понятие “литературный памятник”.

Характерно, что уже первые две книги серии, вышедшие в 1948 г., представляли собой не чисто художественные произведения, а мемуарно-дневниковые очерки о путешествии и мемуарно-исторические записки. Подчеркнем, что древние эпохи, средневековье и даже начало нового времени (в Западной Европе — XVII в., в России — XVIII в.) не знали четкого разделения на “художественное” и “нехудожественное”. А воспоминания, дневники, трактаты, письма, публицистика некоторых талантливых авторов и в наши дни могут по образности описаний и яркости стиля соперничать с чисто художественными произведениями.

Поэтому в серии “Литературные памятники” были изданы: труд древнеримского автора Марка Порция Катона “Земледелие” (1950), персидский трактат XI в. об управлении государством “Сиасет-намэ” (1949), “Книга о скудости и богатстве” русского публициста петровской эпохи И.Т. Посошкова (1951). Правда, с 70-х годов в связи с организацией академической серии “Памятники исторической мысли” ряд исторических сочинений был опубликован в этой серии, но и сейчас “Литературные памятники” не отказываются от смежных жанров: например, в 1994 г. из печати вышел “Домострой”, в 1996 г. переиздана “Повесть временных лет”. В последнее пятилетие активно осуществляется переиздание, в том числе репринтное, ранее публиковавшихся трудов (Плутарха, Фукидида, Юлия Цезаря, Тацита и др.).

Первые две книги серии стали как бы камертоном широты и сложности жанра последующих. Путевые очерки Афанасия Никитина заложили основу целой подсерии русских путешествий: “Письма об Испании” В.П. Боткина (1976), “Письма русского путешественника” Н.М. Карамзина (1984), «Фрегат “Паллада”» И.А. Гончарова (1986), “Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе” (1992). А мемуарные записки Юлия Цезаря и его продолжателей о войнах середины I в. до н.э. положили начало длинной веренице воспоминаний литераторов и политиков — от Дж. Гарибальди (1966) и Ф. де Ларошфуко (1971) до кардинала де Реца (1997).

Рядом с мемуарами стоят дневники и письма. Их отличает оригинальность мысли и стиля, кроме того, они часто имеют уникальное значение для литературоведческой науки, для истории общественной мысли и журналистики. Поэтому в серии изданы дневники Д. Байрона (1963), И. Тургенева (1964), Э. Гофмана (1972), К. Кюхельбекера (1979), А.В. Дружинина, А.О. Смирновой-Россет (1989), А.Г. Достоевской (1993), А.С. Пушкина (1995). Письма литераторов представлены в серии именами Д. Байрона (1963), Б. Шоу (1971), П.Б. Шелли (1972), Т. Манна (1975), Ф. Честерфилда (1978), А.С. Пушкина (1986), И.С. Аксакова (2 тома: 1988, 1994). Большое историческое и литературное значение имеют опубликованные в серии письма политических и военных деятелей: А.О. Корниловича (1957), И.И. Горбачевского (1963), Н.А. Серно-Соловьевича (1963), А.В. Суворова (1986), М.С. Лунина (1987).

Особое место в этом ряду занимают письма античных деятелей культуры — Цицерона (1949 — 1951), Плиния Младшего (1950) и других, в которых далеко не всегда можно отделить текст письма как такового от литературной его обработки, осуществленной с целью обнародовать документ. А использование эпистолярной формы писателями нового времени для создания художественных и публицистических произведений вообще стало частым явлением, и этот жанр достаточно широко представлен в серии: “Португальские письма” Гийерага (1973), “Письма об Испании” В.П. Боткина (1976), “Письма из Ламбарене” А. Швейцера (1978), “Парижские письма” П.В. Анненкова (1983), “Письма русского путешественника” Н.М. Карамзина (1984), “Полинька Сакс” А.В. Дружинина (1986). Особое место в эпистолярной подсерии занимают реальные “Письма к госпоже Каландрини” Аиссе (1985), ставшие шедевром французской прозы XVIII в.

Письма приобретают несравненно более весомое литературное и историческое значение, когда они сопровождаются ответами адресата. “Academia”, кажется, впервые среди наших издательств стала осваивать этот жанр, приступив к выпуску в свет полной переписки Гете и Шиллера. “Литературные памятники” продолжили это начинание. В 1976 г. была опубликована переписка Ф.М. Достоевского с женой Анной Григорьевной, в 1979 — знаменитая “Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским” (потом последовали переиздания), в 1997 г. — переписка Екатерины II с Г.А. Потемкиным (это колоссальное собрание писем: 830 — Екатерины, 332 — Потемкина; около трети из них публикуются впервые, а если считать по объему, то около половины ранее известного).

Очень немногочисленную группу русских литературных памятников составляют записные книжки. Среди изданных два документа: князя П.А. Вяземского (1963) и декабриста М.С. Лунина (1987).

Надо сказать, что группы книг, как бы подсерии, в “Литературных памятниках” никак специально не выделяются; можно лишь мысленно их обозначить, учитывая региональную и языковую принадлежность произведений, их тематику и жанры (готические романы, богатырский эпос, радикальная публицистика и т.д.). Большую роль в развитии тех или иных подсерий играли научные интересы руководителей редколлегии.

При председателе В.П. Волгине важное значение придавалось революционной и социалистической тематике; были изданы “Избранные произведения” Ж.П. Марата в трех томах (1956) и уже после кончины В.П. Волгина — трехтомник “Избранных произведений” М. Робеспьера (1965) и “Речи. Трактаты” Л. Сен-Жюста (1995). Трехтомники избранных произведений, да и вообще жанр избранных сочинений — прерогатива издательств типа “Художественной литературы”, но никак не “Литературных памятников”. В дальнейшем было четко определено: издавать лишь произведения или собрания произведений, выделенных самим автором для отдельной книжной публикации; поэтому не допускались издания хрестоматий и сборников, составленных подготовителями томов серии; можно лишь, при не очень значительном объеме текстов писателя, формировать полное собрание сочинений.

Однако в первые годы существования серии, когда еще не были выработаны строгие принципы отбора произведений, хотя и не очень часто, избранные труды выходили в свет. И позднее иногда делались исключения: например, в 1970 г. были изданы “Избранные литературно-критические статьи” Н.А. Добролюбова. Но все-таки это исключение.

Следует отметить еще одно правило, выработанное в ранний период существования серии и почти неукоснительно затем соблюдавшееся: считать памятником произведение, уже прочно вошедшее в культурный обиход, то есть учитывать хронологический интервал, по крайней мере, в несколько десятилетий. Для русской литературы была установлена граница — 1917 г. Этот принцип имел не только общеэстетический и общеисторический смысл, но и тайно практический: редколлегия опасалась, что руководящие инстанции могут потребовать включения в план книги какого-нибудь очередного лауреата, крупного чиновника от литературы. Вторжения “сверху” и так случались: скажем, какое отношение к литературным памятникам имели фельетоны большевистского публициста В.В. Воровского? Но один из партийных чиновников (И.С. Черноуцан) настоял — и “Фельетоны” вышли в 1960 г.

“Дореволюционный” принцип позволял отвергать подобные притязания из области советской литературы. Конечно, и здесь не обошлось без исключений. К 30-летию победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. редколлегия постановила издать поэму А.Т. Твардовского “Василий Теркин”, снабдив ее солидным литературоведческим аппаратом, что и было осуществлено А.Л. Гришуниным (1976). Граница 1917 г. нарушалась и при издании произведений некоторых зарубежных авторов (“Письма” Т. Манна, 1975; “Собрание рассказов” У. Фолкнера, 1977; “Письма из Ламбарене” А. Швейцера, 1978). Сейчас, когда не приходится опасаться, что редколлегии может быть навязано постороннее мнение, хронологические ограничения сняты, и отечественные литературоведы готовят к печати произведения Б.К. Зайцева, А.М. Ремизова, Е.И. Замятина, М.А. Булгакова, О.Э. Мандельштама.

Участие в редколлегии Н.И. Конрада (вначале в качестве рядового члена, затем — заместителя председателя, а в 1962—1970 гг. председателя) способствовало привлечению внимания к культуре Восточной Азии, особенно к литературе Китая и Японии. Под руководством ученого были изданы четыре памятника классической китайской литературы: «Удивительные истории нашего времени и древности. Избранные рассказы из сборника XVII в. “Цзинь гу цигуань”» (1954), “Танские новеллы” (1955), “Шицзин” (1957), “Цветы в зеркале” Ли Жу-чжэня (1959), а уже после кончины академика увидело свет произведение средневековой японской литературы “Исэ моногатари” (1978), давно уже подготовленное к печати самим Н.И. Конрадом (перевод и научный аппарат).

Выдающийся востоковед, прекрасный знаток и других литератур, Н.И. Конрад очень хотел представить читателям системные комплексы произведений определенной страны и определенной эпохи. Например, он считал, что было бы полезным сопроводить публикацию знаменитой немецкой сатиры XVII в. “Симплициссимус” Гриммельсгаузена (1967) изданием мистической “Авроры” Я. Бёме. Еще более важно было бы соотнести в рамках серии произведения разных географических регионов и разных эпох, но принадлежащие к сходным историко-культурным стадиям: «Давая “Шахнеме” Фирдоуси, мы могли бы дать поэмы Низами, Шота Руставели, Навои, Ариосто, Тассо и тем самым представить мировую линию рыцарских поэм» [1]. Особенно настойчиво боролся Н.И. Конрад за осуществление идеи издать своеобразную трилогию, три “Исповеди”: Блаженного Августина, Ж.Ж. Руссо и JI.H. Толстого. Увы, цензурная обстановка трех лет категорически препятствовала таким замыслам. Ни три “идеалистических” “Исповеди”, ни “Аврора” Я. Бёме до сих пор не увидели света.

Цензурное давление было в советские годы очень сильным. Издательские редакторы боялись малейших критических намеков на существующий строй. (Поэтому, например, были сделаны купюры в мемуарах А. Бенуа.) Очень болезненно воспринималась религиозная тематика. В 1971 г. Д.С. Лихачев спас издание византийских житий святых, придумав книге нейтральное заглавие “Византийские легенды”, и все равно потом эта книга долго была притчей во языцех у партийных борцов за атеизм. А в 1976 г. разразился скандал по поводу суперобложки к “Жизнеописанию” выдающегося деятеля болгарского Возрождения Софрония Врачанского: автор был изображен в одеянии епископа, и партийное академическое начальство (вице-президент П.Н. Федосеев) восприняло это как религиозную пропаганду! Суперобложку пришлось пустить под нож, а Д.С. Лихачев чуть не поплатился местом председателя редколлегии. В 1964 г. в качестве заместителя председателя редколлегии “сверху” был назначен член-корреспондент АН А.М. Самсонов, который должен был следить за идеологической чистотой изданий серии.

Мы уже перешли к периоду, когда редколлегию серии возглавил Д.С. Лихачев. При нем заметно выросла доля русских памятников среди изданий. До этого были годы, когда в свет не выходила ни одна русская книга (1961, 1968); теперь же произведения русских авторов иногда составляли половину или даже более половины годового комплекта: в 1986 г. 7 книг из 12, в 1987 — 5 из 8. Интенсивно публиковались произведения народного творчества: былины киевского и новгородского циклов, лирические песни, легенды, сказки, в том числе фундаментальный трехтомник А.Н. Афанасьева “Народные русские сказки” (1984—1985), “Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым” (1958; 2-е изд. — 1977). Публикация подобных памятников продолжается. Только что К.В. Чистов издал “Причитанья Северного края” (в двух томах, 1997—1998), включающие фольклорные шедевры — причитания Ирины Федосовой. Параллельно с произведениями русского народного творчества печатались памятники фольклора других народов: осетинского, огузского, ассиро-вавилонского, египетского, греко-византийского, сербского, исландского, датского, шведского, норвежского, испанского, французского, немецкого, английского, ирландского, китайского.

При непосредственном участии Д.С. Лихачева или по его инициативе вышло в свет двадцать памятников древнерусской литературы, в том числе фундаментальная “Повесть временных лет” (1950; 2-е изд. — 1996). Д.С. Лихачев активно поддержал подсерию путешествий, начавшую оформляться уже в первые годы существования “Литературных памятников”, а также издание произведений Ф.М. Достоевского в серии. Роман “Преступление и наказание” (1970) был богато проиллюстрирован Э. Неизвестным. А в книге “Ф.М. Достоевский. А.Г. Достоевская. Переписка” (1976) председатель редколлегии выступил в качестве ответственного редактора. Д.С. Лихачев добился (несмотря на большие трудности с получением права на издание у зарубежных наследников) выпуска в свет обширных мемуаров двух выдающихся русских художников XX в. — А.Н. Бенуа (1980; 2-е изд. — 1990) и М.В. Добужинского (1987).

В годы, когда Д.С. Лихачев возглавлял редколлегию “Литературных памятников”, начала было реализовываться интересная идея: фототипические издания. Если имелись ценные рукописи, по которым воспроизводился текст книги (“Жизнеописание” Софрония Врачанского), или рукописи, богато иллюстрированные в соответствии с замыслом автора (“Анакреонтические песни” Г.Р. Державина, 1986), или уникальные печатные издания (“Сонеты” А. Мицкевича, 1976), то эти раритеты фототипическими тетрадками включались в книги серии. Появилась идея фототипически издавать прижизненные тома стихотворений Батюшкова, Пушкина, Лермонтова, известные альманахи и т.д. Но — парадоксы издательской “кухни”! — оказалось, что фототипия обходится дороже, чем новый типографский набор! Пришлось от хорошего замысла отказаться.

Однако в наборном варианте издание стихотворных однотомников и многотомников, выпущенных авторами или задуманных ими, продолжает осуществляться. Вышли из печати “Изборник” А. Блока (1989), “Собрание стихотворений” А. Белого (1997), “Стихотворения Александра Пушкина” (1997), а также известные альманахи и недолго просуществовавшие, но популярные в прошлом журналы; они составили своеобразную подсерию: “Северные цветы на 1832 год” (1980), “Свисток” (1981), “Северная лира на 1827 год” (1983), “Европеец” (1989), “Физиология Петербурга” (1991).

Научные интересы не только председателей редколлегии, но и других ее членов заметно отразились на серии. Когда в начале 60-х годов в редколлегию вошел Ю.Г. Оксман, он инициировал новый жанр: публикацию отдельных классических произведений русской литературы со всеми вариантами и черновиками, с письмами, касающимися творческой истории, с ценными критическими отзывами, с библиографией, с обстоятельными статьями и комментариями составителей. Так были изданы “Герой нашего времени” М.Ю. Лермонтова (1962), “Капитанская дочка” А.С. Пушкина, “Анна Каренина” Л.Н. Толстого (1970), “Преступление и наказание” Ф.М. Достоевского. Во всех этих книгах Ю.Г. Оксман выступал в роли ответственного редактора, а “Капитанская дочка” полностью подготовлена им одним.

Подобным же образом, но без участия Ю.Г. Оксмана были опубликованы “Тарас Бульба” Н.В. Гоголя (1963), “Казаки” и “Воскресение” Л.Н. Толстого (1963, 1964), “Горе от ума” А.С. Грибоедова (1969), а позднее — “Степь” А.П.Чехова (1995) и “Пестрые сказки” князя В.Ф.Одоевского (1996).

Постоянное присутствие в редколлегии видных специалистов по античной культуре (С.Л. Утченко, Ф.А. Петровский, М.Л. Гаспаров) обусловило обилие вышедших в серии переводов древнегреческих и латинских памятников. Это восемь десятков книг — от “Илиады” Гомера (1990), трагедий Эсхила (1989) и Софокла (1990) до средневековых византийских литературных сборников и исторических трудов. Вряд ли какая-либо другая серия, в том числе и специально посвященная античной культуре, может сравниться по количеству и разнообразию изданий с античным разделом “Литературных памятников”.

Нельзя не упомянуть замечательного скандинависта М.И. Стеблина-Каменского, который в качестве ответственного редактора и непосредственного исполнителя участвовал в подготовке восьми книг классики скандинавского фольклора и литературы: вышли в свет Старшая и Младшая Эдды (1963, 1970), саги, баллады, лирика, знаменитая историческая и литературная энциклопедия “Круг земной”, созданная исландцем С. Стурлусоном (1980).

К сожалению, в книгах серии мало отразился универсальный характер познаний и интересов академика М.П. Алексеева: он участвовал в подготовке к публикации четырех памятников английской литературы, в том числе знаменитого “Мельмота Скитальца” Ч.Р. Метьюрина (1976; 2-е изд. — 1983), был ответственным редактором “Поэм Оссиана” Дж. Макферсона (1983), готовил к печати дневники А.И. Тургенева (1964) и два тома Данте (1968).

Зато академик В.М. Жирмунский использовал свой универсализм в полной мере, участвуя в издании фольклорных произведений разных народов (огузский, скандинавский, германский эпос, английские и шотландские баллады), “Дневников” Д. Байрона (1963), романов и повестей Ж. Лафонтена (1964), Г. Уолпола, Ж. Казота, У. Бекфорда (“Фантастические повести”, 1967), Т. Мэлори (1974). Он единолично подготовил к печати “Легенду о докторе Фаусте” (1958; 2-е изд. — 1978).

Н.И. Балашов, помимо издания и редактирования многочисленных западноевропейских памятников нового времени, стал инициатором включения в серию произведений новейшей французской поэзии: он был ответственным редактором или составителем и автором научного аппарата в сборниках стихотворений Г. Аполлинера (1967), Ш. Бодлера (1970), П. Элюара (1971), Ж.М. Эредиа (1973), Б. Сандрара (1974), А. Рембо (1982).

Каждый из членов редколлегии курировал (а также нередко принимал участие в издании книг) определенные направления: Д.А. Ольдерогге — африканскую литературу, И.С. Брагинский — памятники Средней Азии и Ирана, А.А. Елистратова и Н.Я. Дьяконова — англоязычную литературу, Б.И. Пуришев — немецкоязычную, Н.А. Жирмунская и А.Д. Михайлов — французскую и немецкую, Г.В. Степанов и В.Е. Багно — испаноязычную, Д.Д. Благой, В.Э. Вацуро, А.Л. Грищунин, Б.Ф. Егоров, И.Г. Птушкина, А.В. Лавров — новую русскую литературу, Л.А. Дмитриев помогал Д.С. Лихачеву курировать публикацию древнерусских памятников. В издание книг серии большой вклад внесли многие видные ученые, не бывшие официально членами редколлегии: В.П. Адрианова-Перетц, И.И. Толстой, М.Е. Грабарь-Пассек, А.Н. Болдырев, Н.Л. Степанов и другие.

Вообще трудно назвать какого-либо крупного литературоведа или историка последнего полустолетия, который не участвовал бы в “Литературных памятниках”. Объединение усилий творческих работников из разных сфер нашей науки позволило создать яркую россыпь новаторских и фундаментальных книг, которые являются гордостью и славой отечественной научной и издательской деятельности: пять томов грандиозной поэмы Фирдоуси “Шахнаме” (1957—1984; 2-е изд. четырех томов — 1993—1994); еще более объемистый труд — переводы древнеиндийского эпоса “Махабхарата” (в 1950—1976 гг. изданы книги 1, 2, 4, 5 из 18; первые три переизданы в 1992—1993 гг.); древнейший литературный памятник Индии “Ригведа”, переведенный и подготовленный Т.Я. Елизаренковой (вышли две книги — в 1989 и 1995 гг., подготовлена к печати третья книга); чуть ли не полные собрания сочинений Плутарха, Цицерона, Марка Аврелия, Данте; три тома “Опытов” Ш. Монтеня (1954—1960; 2-е изд. — 1979); двухтомное полное собрание сказок Г.Х. Андерсена (1983, 1995); “Повесть временных лет”, о которой уже говорилось выше; три тома “Народных русских сказок, собранных А.Н. Афанасьевым” (1984—1985); двухтомное полное собрание стихотворений Ф.И. Тютчева (1965; 2-е изд. — 1966).

Немало произведений впервые увидело свет именно в нашей серии. По рукописям опубликованы “Жизнеописание” Софрония Врачанского (1976), “Повесть о победах Московского государства” (1982), “Дневник” А.В. Дружинина (1986), “Дневник 1867 года” А.Г. Достоевской (1993), значительная часть писем А.В. Суворова и переписки Екатерины II с Г. А. Потемкиным и некоторые другие памятники.

Особо следует отметить тот факт, что подавляющее большинство книг нашей серии — переводные. Ведь из почти 500 вышедших в свет томов лишь 130 — русские памятники, да и из них два десятка относятся к древнерусскому периоду, а значит, нуждались в переводе. Поэтому в подготовке литературных памятников к изданию участвовала и участвует целая армия переводчиков, в том числе и переводчиков с редчайших языков (аккадский, каталонский и др.). Среди них были известнейшие мастера: М.Л. Лозинский, С.Я. Маршак, Ю.Б. Корнеев, А.М. Шадрин, Н.Я. Рыкова, Н.М. Демурова, Э.Л. Линецкая и многие другие.

Некоторые книги нашей серии являются как бы двойными памятниками: автора и выдающегося переводчика [2]. “Драмы” Кальдерона в двух томах (1989) опубликованы в замечательных переводах К.Д. Бальмонта, причем четыре пьесы из десяти воспроизведены по рукописям впервые. В том же году вышли из печати “Трагедии” Эсхила в не менее замечательных переводах Вяч.И. Иванова — почти весь комплект из шести драм впервые увидел свет.

При наличии старых да еще широко известных переводов всегда встает вопрос: перепечатывать эти переводы или заказывать новые? Стандартного ответа здесь быть не может. Например, “Илиада” Гомера (1990) опубликована в серии в знаменитом переводе Н.И. Гнедича. А вот при подготовке к печати “Сирано де Бержерака” Э. Ростана (1997) составители и редколлегия отказались от прекрасного, столетней давности перевода Т.Л. Щепкиной-Куперник, живого, но весьма вольного, даже с добавлениями, с так называемым “припеком”; к тому же переводчица игнорировала классический канон французской стихотворной драмы (то есть александрийский стих — шестистопный ямб с парной рифмовкой) и заменила его разностопным ямбом с разнообразной же рифмовкой. Современная нам переводчица Е.В. Баевская рискнула дать совершенно новый русский текст, строго соблюдая стихотворные правила французской драмы; благодаря таланту, она избежала скучной монотонности и выдержала живой, остроумный, воистину ростановский стиль.

А в другом случае был отвергнут новый перевод. В начале 70-х годов в издательстве “Художественная литература” вышло несколько сборников лирических стихотворений вагантов (средневековых бродячих поэтов-школяров) в переводах Л.В. Гинзбурга, одного из лучших переводчиков советского периода. Он тоже вольничал: не придерживался ритмов и рифмовок подлинников, сокращал и удлинял тексты. И прямо вслед за ним, в 1975 г., М.Л. Гаспаров выпустил в нашей серии том “Поэзия вагантов”, где подавляющее большинство стихотворений было заново им переведено. Сторонник смысловой и ритмической точности, он деликатно выразил различие переводческих принципов: “Л. Гинзбург считал своей целью перевести то, что хотели выразить ваганты в своих стихах; мы же стремились (в меру своих сил, конечно) переводить то, что действительно сказано в текстах их произведений” [3].

В последние годы М.Л. Гаспаров все более настойчиво проводит мысль о первенстве точности — образов, интонации, стиля, поэтому в новейшем своем переводе литературного памятника, “Неистового Роланда” Л. Ариосто (два тома, 1993), он отказался от ритма подлинного итальянского силлабического 11-сложника, от рифм, сохранив только с помощью графических интервалов строфику. Поэма написана октавами, а перевод сделан верлибром, фактически свободной художественной прозой, тем самым М.Л. Гаспаров приблизил русский переводческий принцип к давнему французскому: отказываться от ритма и рифм и переводить стихотворные тексты максимально точной прозой.

Прерогатива и привилегия “Литературных памятников” — подробные “академические” комментарии к текстам. Советское книгоиздательское начальство постоянно стремилось к сокращению научного аппарата, сопровождающего художественные издания: народу, дескать, не нужны подобные разъяснения. На самом деле за этим скрывалась боязнь, что цензоры могут не заметить какого-нибудь намека, тайного антисоветского выпада, аллюзии. Немаловажное значение имело и желание сэкономить на статьях и комментариях. И только “Литературные памятники” были освобождены от такой регламентации. Можно было разъяснять все требовавшие этого слова и понятия, включать, если нужно, в книги дополнительные статьи ученых. В упомянутом издании “Сирано де Бержерака” Э. Ростана наряду с общей статьей Е.Г. Эткинда о драматурге помещены статьи П.Р. Заборова и Л.И. Гительмана о судьбе пьесы в России — до и после 1917 г. В подготовленной к печати книге А.Н. Энгельгардта “Письма из деревни” число сопровождающих основной текст статей достигло четырех: о роде Энгельгардтов, о “Письмах...” как литературном памятнике, об историческом фоне России конца XIX в., о значении книги для развития русского сельского хозяйства.

Однако редколлегия считает, что все должно быть в разумных пределах, не следует допускать излишеств в статьях и примечаниях. По отношению к последним стараемся применять негласное правило: ориентироваться, по крайней мере, на читателя со средним образованием, которому не нужно объяснять, кто такие Петр I, Вольтер, Гете, Герцен, Чайковский и т.д.

На протяжении всех лет существования “Литературных памятников” совершенствовались текстологические принципы. Правда, в первые годы изредка допускался издательский субъективизм. Так, в статье-послесловии русских переводчиков к “Эпическим сказаниям народов южного Китая” (1956) с потрясающей откровенностью сообщается о работе китайских фольклористов над текстами: “Добавлялись различные стилистические украшения или иначе располагались строки оригинала; в ряде мест выброшены мелкие излишние подробности” [4]. Но, конечно, это анекдотическое исключение. В дальнейшем не только произведения письменной и печатной литературы, но и фольклорные записи не подвергались редакторской обработке.

Иногда возникали болеё серьезные сложности. Ставший классическим текстологический принцип — печатать текст по последнему при жизни автора изданию — не всегда оказывался научно обоснованным, особенно если автор в конце жизни не принимал участия в подготовке своих произведений к публикации. Л.С. Гейро, издавшая в нашей серии роман И.А. Гончарова “Обломов” (1986), детально изучила черновую рукопись, журнальное и отдельное издания романа 1859 г., издание 1862 г. и , наконец, тексты романа в двух “Полных собраниях сочинений” писателя 80-х годов прошлого века и пришла к выводу, что последние публикации, к которым Гончаров не имел творческого отношения, повторяют издание 1859 г., в то время как в 1862 г. автор внес в текст около 600 поправок. По мнению редколлегии, вариант 1862 г. и должен считаться последним авторским — по нему и издан роман в “Литературных памятниках”. А все предшествующие издания XX в., опиравшиеся на поздние “Полные собрания сочинений”, мы считаем дефектными. Таким образом восторжествовал уточненный принцип: не по последнему прижизненному изданию, а по последнему, над которым автор работал.

Однако и здесь бывают исключения. Литературным памятником может оказаться сборник, альманах, книга, где некие произведения напечатаны не в последнем авторском варианте, ибо автор позднее мог их переработать. В таком случае желательна публикация текста именно данного литературного памятника, а в разделе “Варианты и другие редакции” должно быть сказано о последующих изменениях. Так и поступили О.Г. Дилакторская и М.A. Турьян, подготовители, соответственно, “Петербургских повестей” Н.В. Гоголя (1995) и “Пестрых сказок” кн. В.Ф. Одоевского (1996). Но они, к сожалению, не до конца провели этот принцип. Текстологическая унификация, увы, — ахиллесова пята нашей серии.

В процессе развития серии вырабатывались и уточнялись структурные принципы оформления книг. Уже для первых томов “Литературных памятников” художник И.Ф. Рерберг создал формы титульного листа, шмуцтитула, контртитула, шрифты заглавий. Стал постоянным цвет обложки темно-серый с легким зеленоватым оттенком. Типографиям было легко получать такой коленкор: его достаточно много изготовляли для советских паспортов послевоенной поры. Но когда цвет паспорта сменили на красный, возникли затруднения, отдельные книги “Литературных памятников” неожиданно одевались в ядовито-зеленый или голубоватый коленкор, а иногда и в бумагу. Кажется, теперь производство нужного нам коленкора опять наладилось.

В советское время небольшая часть тиража самых заметных книг выпускалась в красивых суперобложках (небольшая часть потому, что суперобложки надеваются вручную, и при массовых, в 50-100 тыс. экземпляров, тиражах эта операция оказывается дорогостоящей). Сейчас, когда тиражи стали небольшими, почти все книги серии выходят в суперобложках.

Финансовые трудности последних лет болезненно отразились на серии. Прежняя годовая норма в 10—12 книг стала стремительно сокращаться: в 1991 г. вышло шесть книг, в 1992 — четыре. Однако приход на помощь академическому издательству “Наука” частной фирмы “Ладомир”, первоначально занимавшейся лишь репринтной перепечаткой старых изданий серии, сразу умножило количество позиций: в 1992 г. фирма репродуцировала два тома “Махабхараты”, что увеличило общее количество книг того года до шести, а в 1993 г. “Наукой” и “Ладомиром” благодаря репринтам был поставлен рекорд: выпущено 40 томов! Затем постепенно количество изданий возвратилось к оптимальному прежнему объему — около 10 книг в год. Отрадно, что Президиум РАН, понимая значение серии, материально поддерживает выпуск книг издательством “Наука”. Конечно, проблем еще очень много. Например, гонорары академических издательств, выплачиваемые составителям, авторам научного аппарата, переводчикам, редакторам, значительно меньше, чем в коммерческих фирмах, и это отвлекает квалифицированных специалистов от работы для “Литературных памятников”. Мы также испытываем трудности при выборе книг для публикации: в условиях рынка издатели вынуждены считаться со вкусами публики, иметь в виду будущий успех или неуспех тиража. Поэтому они неохотно берутся за издание стихотворной классики, литературных памятников многих регионов, которые пока что плохо представлены в серии. А мы, со своей стороны, далеко не всегда готовы представить в срок давно ожидаемые рукописи.

И все-таки мы оптимистически оцениваем будущее серии. Она нужна людям, следовательно, будет существовать. В английском языке есть широко распространенный оборот “to look forward”. Он означает не просто “смотреть вперед”, а смотреть с надеждой, с ожиданием хорошего. Так и мы — смотрим вперед с верой и доброй надеждой на успехи любимой серии. Надеемся года через четыре отпраздновать еще один юбилей: выход в свет 500-й книги “Литературных памятников”.

ЛИТЕРАТУРА
1. Конрад Н.И. О серии «Литературные памятники» // Литературные памятники. Справочник. ML: Наука, 1973. С. 20-21.
2. Балашов Н.И. На пути к не открытому до конца Кальдерону // Кальдерон де ла Барка, Педро. Драмы. Кн. 1. М.: Наука, 1989. С. 756; Балашов Н.И. Эсхил Вячеслава Иванова — двойной памятник культуры // Эсхил. Трагедии. М.: Наука, 1989. С. 453-463.
3. Гаспаров МЛ. Примечание // Поэзия вагантов. М.: Наука, 1975. С. 520.
4. Бахтин Б.Б., Итс Р.Ф. Народы южного Китая и их эпос // Эпические сказания народов южного Китая. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 158.

Что вы об этом думаете?